Tibet House
Вначале было слово. Но отнюдь не библейское. Не помню, когда я его впервые услышала, но точно помню, что оно отозвалось во мне бездонной тайной – неведомой, но так пронзительно знакомой, что я расплакалась без всяких видимых причин… ТИБЕТ – не слово, а волшебный колокольчик, звенящий в моём сердце по сей день. Тибетский колокольчик – женский символ, а его звук символизирует звук зерна творения. Именно с ним я впервые шагнула в тибетский буддизм.
А потом, ещё в школе, мне попалась книга «Мистики и маги Тибета» Александры Давид-Нэель, пленившая моё воображение. Я поняла, что когда-нибудь обязательно попаду в этот мир бесконечных возможностей, где видимое и невидимое существуют бок о бок, а люди умеют творить чудеса. Учась на факультете психологии, я сравнивала методы психотерапии с тибетскими практиками – при всей гигантской разнице в них было что-то общее, только одни помогали человеку справляться с жизнью, а другие привносили в неё новый смысл и глубину. В конце концов настал момент, когда буддизм перестал быть для меня прекрасной абстракцией и приобрел вполне конкретные очертания. Это произошло с открытием моей галереи, куда как магнитом стали притягиваться практиковавшие буддизм художники и просто интересные люди, бывавшие на Тибете.
На этот раз я вошла в тибетский буддизм через искусство. Это удивительный феномен, поскольку у тибетцев нет как такового светского искусства. Всё, что они создают, – намеренно религиозно. Тибетскому художнику никогда не придёт в голову изобразить просто красивый пейзаж, не привязанный к духовной практике. Лишь то, что ведёт к просветлению, достойно быть запечатленным на холсте, в скульптуре, в танце и любой, даже самой скромной чайной чашечке, которая обязательно будет вся в мантрах, как подсказка тем, кто стремится не сбиться с пути.
Такой подход всё больше резонировал с моим мировоззрением, и в 2000 году я привезла в Москву тибетских монахов. Их визит задумывался как арт-проект в Московском центре современного искусства, где в течение десяти дней они выступали с концертами обертонного пения и рисовали песочные мандалы. Однако для меня это стало ещё и огромным внутренним событием, так как в конце их визита я получила передачу в традиции гелуг – школе тибетского буддизма с акцентом на нравственность и изучение буддийской философии, основанной в 14-м веке ламой Чже Цонкапой. С этого момента я стала проходить обучение у мастеров этой школы, а также изучать композицию и символизм танок, удивительно схожих с визионерским искусством. Такие знакомые и такие чужие, они словно открывали внутри меня ларец с дарами, которые хотелось раздавать всем вокруг. И вскоре мне представилась эта возможность…
В 2003 году я пригласила Роберта Турмана, известного американского тибетолога и специалиста по гималайскому искусству, выступить с лекциями в моей галерее. Написав ему письмо, я ожидала долгих согласований, но через две недели у меня позвонил телефон и мужской голос сказал: «Это Боб Турман. Я в Москве, у меня есть два часа и я готов приехать в галерею». Он приехал вместе с женой, мы сели пообщаться – и после этого три дня не расставались. К этому времени у меня уже было довольно много проектов с тибетскими монахами. Мы также организовывали концерты русских музыкантов в поддержку Тибета. И Турман сказал: «Если ты всё равно уже занимаешься этой темой, почему бы тебе не делать это под брендом Тибетского Дома?» Он обещал поговорить с Далай-ламой и узнать его отношение к этой идее. 
Вскоре мы с мужем выступили спонсорами большого проекта – строительства мандалы Калачакра в Москве, после чего оказались на аудиенции у его святейшества. И он, конечно, одобрил идею создания Тибетского Дома в России, в состав которой входят три республики с тибетской формой буддизма. «Крайне важно, – сказал он, – знакомить жителей России с тибетской цивилизацией: её культурой, философией, религией и образом жизни». Так в 2004 году с благословения Далай-ламы был основан Тибетский Дом в Москве.
Первой его акцией стал фестиваль «Тибет – традиции, искусство, философия» в октябре 2004 года. Я пригласила на него Ричарда Гира с выставкой фотографий из цикла «Паломник», сделанных им во время странствий по Тибету, Индии и Непалу, а также мастеров из монастыря Гьюдмед, которые больше месяца возводили двухметровые масляные скульптуры с изображениями буддистских святых и божеств. В рамках фестиваля также прошли выставки священных буддистских реликвий, лекции Роберта Турмана по буддийской культуре, выставка института тибетской медицины и астрологии «Мен-ци-кханг», выставка масок танцующих лам из Тибета и выставка тибетских кукол. И это было только начало. Следующим летом в московском Доме Музыки состоялся большой концерт тибетской музыки с участием музыкантов со всего мира. 
Далее последовали книжные проекты – я издала «Тибетскую книгу мёртвых» и «Бесконечную жизнь» Роберта Турмана, «Энциклопедию тибетских символов и орнаментов» Роберта Бира, энциклопедический словарь В.П. Андросова «Индо-тибетский буддизм», а также просветительские и благотворительные: помощь в строительстве интерната для детей-сирот и инвалидов в штате Аруначал-Прадеш, храма Тары в Тимпху, столице Бутана, отеля при монастыре Гьюдмед в Индии, поддержка проекта «Renew”, инициированного королевой Бутана Аши Санджей Чоден Вангчук в помощь бутанским женщинам.
Это стало возможным благодаря моей многолетней дружбе с Далай-ламой, королевской семьей Бутана, Робертом Турманом и другими видными деятелями современной тибетской культуры, объединившей высокодуховных людей из разных стран мира. Я безмерно благодарна им и судьбе за уникальную возможность быть не только свидетелем, но и участником происходящих в Тибете процессов. Эстетика этой культуры, её мощный духовный стержень, её многослойные миры, причудливым образом переплетённые с тем, что принято считать реальным, – всё это мне невероятно близко. Это и источник вдохновения, и бесконечная тема для исследования, и завораживающая энергия, и точка приложения сил. В культуре Тибета, как в тибетской чаше, сосредоточен чистый мощный звук, способный проникать в заваленные чем попало сокровищницы нашей души, чтобы взращивать живые зерна творения. Я надеюсь, что он будет звучать для нас вечно.
Sheona (Elaya)
